На грани фола - Страница 43

– Вообще не нравится, – спокойно ответил Дронго.

Эмилия Максимовна не удержалась и громко фыркнула, очевидно показывая степень своего возмущения поведением этого «нанятого на время работника».

– Почему не нравится? – осведомился Бочкарев.

– Он нормальный человек, более того, он спортсмен, был чемпионом, сам с Кавказа… Ни за какие деньги на свете он не позволит так позорить себя перед своей семьей, перед своими товарищами. Скорее уйдет из команды, чем согласится на такую неблаговидную роль.

– Какую роль? – нервно спросил Лев Евгеньевич. – Он просто останется в отеле, когда мы уедем. Необязательно посвящать его в детали нашего плана. Просто мы скажем всей команде, что именно вы смогли вычислить главного подозреваемого и поэтому он остался в Турции, так как ему не разрешают возвращаться обратно в Санкт-Петербург. А потом он вернется, и все узнают, что он был ни при чем. По-моему, прекрасное предложение. Я могу даже выплатить ему премию. Что здесь плохого?

– Остаются такие старомодные понятия, как честь мужчины и достоинство человека, – напомнил Дронго, – не говоря уже о моей профессиональной чести. Я ведь никогда не соглашусь на подобный бесчестный акт в отношении невиновного человека. А он тем более не согласится на подобное. У него растут трое сыновей, он не может позволить себе даже на время сыграть роль подлеца и убийцы. С таким грузом нормальные люди не живут.

– Вот видишь, – повернулся к супруге Бочкарев, – а ты говоришь, что всегда можно договориться.

– Просто ты не умеешь договариваться, Бочкарев, – сказала его жена. – Господин эксперт, давайте без ненужных моральных сентенций. Вы получите пять тысяч долларов за свое молчание. Если ваша мораль не позволяет вам лгать, то и не нужно этого делать. Можете просто промолчать и никому ничего не рассказывать. А еще лучше, оставайтесь здесь, и мы все забудем про наш разговор. Только на вашем банковском счету окажется на пять тысяч долларов больше. А господину Айдамирову мы предложим двадцать пять тысяч долларов. Сколько он получает, Бочкарев? Какая у него зарплата?

– Много, – уклонился от ответа Лев Евгеньевич, – достаточно большую сумму.

– Ты можешь сказать сколько? – повысила голос супруга. – Или считаешь, что господин эксперт этого еще не узнал?

– Сто двадцать тысяч евро без вычетов, – сообщил супруг.

– И этому дебилу, бывшему борцу, ты платишь такие деньги! – поразилась Эмилия Максимовна. – А когда мне нужны жалкие двести тысяч на новое колье, у тебя не бывает свободных денег… Сто двадцать тысяч евро! Да за такие деньги он должен ноги тебе целовать…

Дронго поморщился, но ничего не сказал.

– Позови Айдамирова и сам с ним поговори, – решительно продолжала Эмилия Максимовна. – Я думаю, что он согласится пожить в отеле еще месяц. А этому эксперту можно вообще ничего не давать. Пусть остается со своими принципами и понятиями. Всегда нужно жить с чистой совестью, – явно издеваясь, добавила она, – в конце концов каждый человек выбирает – либо мораль, либо деньги. Совмещать эти вещи просто невозможно. А мы с тобой не должны выступать в роли змея-искусителя такого порядочного человека, как господин Дринго.

– Меня обычно называют Дронго, – поправил он эту взбесившуюся хамку.

– Значит, господин Дронго, – равнодушно согласилась она. – Я полагаю, что вы уже поняли: мы не нуждаемся в ваших услугах.

– Странно. Разве мы с вами заключали договор? – не без удовольствия спросил Дронго. – По-моему, вам никто и не гарантировал оказание услуг. И, насколько я помню, вы не заплатили еще ни одной копейки. Или вы считаете возможным пользоваться моими услугами бесплатно? Это даже некрасиво с вашей стороны.

– Браво, браво, – неприятно улыбнулась она, покачивая ногой, – вы быстро учитесь. Но мы уже сказали вам, что не нуждаемся в ваших услугах.

Бочкарев молчал, глядя куда-то в сторону. Дронго поднялся. Редко в своей жизни он чувствовал себя так плохо, словно его облили помоями. Говорить о чем-либо с этими людьми ему не хотелось. Он просто повернулся и вышел. Было противно даже находиться с ними под одной крышей. С Бочкаревым все понятно. Этот бывший фарцовщик и спекулянт искренне полагал, что каждый должен соблюдать личный интерес. Но его жена, похоже, была больше Бочкаревым, чем он сам.

Сидя в электрокаре, Дронго думал о превратностях человеческой судьбы. В прежние времена Бочкарев был всего лишь дельцом, перепродающим вещи иностранцам и собственным гражданам. Сейчас он стал уважаемым человеком, владельцем клуба, мультимиллионером, хозяином нескольких предприятий. Как все быстро поменялось! Люди всплыли наверх с самого дна, сохранив повадки и особенности «донного» сознания. Может, отсюда эта безудержная гонка за призрачным счастьем, покупка дорогих брендов, футбольных клубов или известных компаний, приглашение самых дорогих звезд на свои вечеринки, покупки яхт и самолетов, дворцов и поместий, невиданные загулы и кутежи? Словно они мстили за свою прежнюю жизнь, словно боялись, что случайно обретенные миллионы и миллиарды так же быстро исчезнут, как и появились. Это был особый слой людей, потерявших не только всякое представление о нормах человеческого общежития, но и всякую нравственность, мораль, чувство стыда и чувство меры.

Подъехав к основному зданию, Дронго увидел выходившего из отеля Наима Айдамирова. Он явно торопился. Очевидно, Бочкарев уже позвонил ему и вызвал для беседы к себе.

– Наим, – увидев, как тот собирается садиться в другой электрокар, остановил его Дронго, – можно вас на минуту?